Все демоны: Пандемониум - Страница 48

То были лучшие годы. Уже пришла мудрость, переполняла сила, и еще не настигло горе. Я делал все что мог, чтобы моя сестра была счастлива. Поверьте мне, я многое мог. Но она, глупая моя девочка, влюбилась в человека.

Откуда он взялся на нашу голову — этот нелепый странствующий рыцарь, бастард великого короля?

Странная штука — судьба. Много десятилетий спустя я увидел портрет Ройгенона, повелителя Тифантии, и он напомнил мне одну знатную даму, которая пленила мое сердце задолго до его рождения. Не смешно ли, что я крутил шашни с бабкой тифантийского владыки и явился косвенной причиной появления на свет Рибы да Таванеля — незаконнорожденного принца, в чьих жилах текла отравленная кровь каноррских князей?

Думаю, он искал нас. Пусть неосознанно, подспудно, он чувствовал эту черную кровь в своих жилах. А она сильна. Она сильнее любой людской. На мизерную долю — оборотень, на крохотную — вампир, на ничтожную — тварь Бэхитехвальда, — он уже не мог быть человеком. Это должно быть предельно понятно кассарийскому некроманту и потомку демонов. Не так ли, ваше высочество? Вижу, что так, можете ничего не говорить.

А еще, думается мне, никто не измерил силу людской крови. Ибо тварь, оборотень и вампир Риба да Таванель не мог не оставаться человеком. Он был добр, нежен, влюблен. Он совершал чудесные глупости, он не боялся казаться смешным. Он умел сострадать, плакать и смеяться. Неудивительно, что моя сестра бросилась в эту любовь, как в морскую бездну, — без надежды на возвращение.

Многое случилось с тех пор. Но и по сей день я благодарен тифантийскому бастарду за то, что он подарил Лоредане счастье, которое не смог бы дать ни я, ни любой другой из наших сородичей. Я и по сей день не могу простить ему, что он отнял у меня любимую сестру, лишил ее имени и будущего. И я до сих пор не знаю, чего же во мне больше — ненависти или благодарности.

А их сын — Уэрт Орельен да Таванель — вырос точной копией Лореданы. И всю силу привязанности, на которую я способен, я перенес на него. Я наблюдал за ним, но не смел показаться ему на глаза. Я не знал, как отважный рыцарь — защитник слабых и угнетенных — переживет известие о том, кем является по сути. Поэтому я не торопил события, а просто ждал. Я умею терпеливо ждать в засаде.

Но и здесь судьба обошла меня на вороных. Мальчик принял решение идти в Бэхитехвальд, и кто я такой, чтобы запретить ему? Я только хотел отправиться с ним. К тому времени Альба уже побывал в Бэхитехвальде и вырвался оттуда живым, так что я знал, что для существ нашего происхождения это возможно, пусть и невыносимо тяжело. Но мне не пришлось сопровождать Уэрта в его смертельно опасном странствии: мне предложили сделку.

Знаете ли вы, господа, что случается с теми, кого Князь Тьмы объявляет мертвым? Жаль, здесь нет судьи Бедерхема, он бы гораздо лучше, нежели я, изложил вам подробности, ведь это он — Гончая Князя Тьмы, что охотится на беглые души, обреченных демонов и прочих, кто приговорен к смерти его владыкой.

Не стану докучать вам историей разногласий между Князем Тьмы и Борромелем, маркизом Ненависти, хозяином Дома Боли, повелителем Южных пределов Преисподней и командиром сорока легионов Пожирателей Снов. Скажу только, что это высокопоставленный и весьма могущественный демон, которому известно множество тайн Ниакроха. В том числе и тайна одного пророчества.

Спасаясь от нашего общего друга Бедерхема, он предложил мне союз. Я должен помочь ему скрыться от Гончей, а он взамен станет помогать мне и — главное — откроет, какое пророчество страшит владыку Ада. Я согласился.

Снова потекли годы ожидания. Я надеялся на силу Уэрта, на то, что он сможет найти обратную дорогу из Бэхитехвальда (порой мне казалось, что в пророчестве говорится и о нем), но случались дни, когда мной овладевало отчаяние. И понемногу я смирился с тем, что могу больше никогда не увидеть сына Лореданы.

Кто-то купил замок его отца и получил титул лорда Таванеля, до меня доходили обрывочные слухи, но я, глупец, не придал им значения. Я подумал, что это обычная плата за предательство, и удобнее всего воспользоваться именем угаснувшего рода. За него никто не вступится, никто не защитит попранную честь. Возможно, вы спросите, почему же этого не сделал я? Но официальное разбирательство ни к чему бы не привело; а убивать ничтожество за то, что он присвоил человеческое имя, которое ничего для меня не значило, и жалкий титул — бессмысленно. Так я думал тогда.

И вот однажды, через длинную череду посредников, мой старый должник Борромель узнал, что в Аду появилась беглая душа. Некто, не только умерший в незапамятные времена, но и бесследно канувший в Никуда, внезапно вернулся в мир и несет с собой тайное знание. Что-то такое, о чем не ведает даже владыка Преисподней и что он желает узнать непременно и немедленно. Что по следу этой диковинной души послан Бедерхем, и, значит, ее время истекло. И что душа эта не принадлежит ни человеку, ни волку, ни вампиру, ни оборотню; ни Аду, ни земле, ни Бэхитехвальду.

Нужно ли говорить вам, что я понял — это вернулся Уэрт. Не медля ни мгновения, я отправился в Ад. Там мы и встретились с судьей Бедерхемом.

Я не держу на него зла. Надеюсь, и он не испытывает ко мне ненависти. Он исполнял свой долг, и кто же виноват, что долг велит ему быть немилосердным? Я делал то, что должен был сделать, выполняя последнюю волю сестры, и просто то, что приказывало мне сердце. И кто же виноват, что каноррского оборотня не могут остановить даже демоны Преисподней, когда он слушается своего сердца?